Мы всегда с нетерпением ждем наступления весны, но совершенно не замечаем, как она плавно перетекает в лето, приближая нас к самому масштабному музыкальному фестивалю города Ural Music Night, который состоится 28 июня. До мероприятия еще 3 месяца, но прием заявок от музыкантов, желающих выступить на одной из его площадок, уже закрыт. Уральский музыкант, диджей, радиоведущий, руководитель клубного проекта “Русская кибернетика” Евгений Свалов — всегда желанный гость на этом фестивале и один из самых востребованных музыкантов и диджеев, поэтому его появление предвкушают все любители электронной музыки.

Евгений Свалов (4Mal) — российский электронный музыкант, диджей, радиоведущий и руководитель национального клубного проекта «Русская кибернетика». Он входит в 100 лучших диджеев и электронных музыкантов России. Его гастрольная биография насчитывает более 1 200 DJ-сетов, в том числе фестивалей и вечеринок с участием иностранных артистов первой величины, таких, как Scooter, Tiesto, Armin van Buuren, Paul van Dyk, Paul Oakenfold, ATB, deadmau5, John Digweed, Above & Beyond, Infected Mushroom, Kosheen, Sander Kleinenberg, Nick Warren, Oliver Huntemann, Ferry Corsten, Timo Maas и многих других. А его регулярная радиопрограмма «Русская кибернетика» выходит в эфир на FM-частотах в 27 городах страны. В дискографии — 2 авторских альбома и свыше 100 синглов и ремиксов. Музыка 4Маl востребована далеко за пределами России и Европы.
Музыкальный эксперт фестивалей Ural Music Night и E-Set, лектор Ural Music University, Ural Music Camp, Sandarina Festival и Sunday Up Market, участник DJ-парада Венского фестиваля музыкальных фильмов. Автор текстов Mixmag Russia и музыкальной рубрики журнала «Автостиль», музыкальный редактор Geo.pro-Екатеринбург, переводчик московского фотоальманаха о современной городской визуальной культуре «Кружок» (kruzhok.moscow) и Red Bull Music Academy.

Евгений Свалов — один из самых ожидаемых музыкантов на фестивале Ural Music Night, 15 марта он отметил11-летие проекта «Русская кибернетика» второй вечеринкой, организованной в Екатеринбурге (первая успешно прошла в Москве). Мы пообщались с ним и расспросили, как ему живется в музыкальной нише и что происходит с ней сегодня.

Жень, ты учился на филологическом факультете, как получилось, что ты оказался совершенно в другой струе? С чего все началось?

— Весной 1997 года, учась в старших классах школы, я поехал в немецкую школу при посольстве Германии в Мадриде (Испания). Там я обратил внимание на совершенно иную для меня атмосферу, которая царила вокруг, — всюду звучала музыка. Даже в будние дни под открытым небом играли уличные музыканты, а население — и мужчины, и женщины, и дети — танцевали всюду, где только это возможно (на площадях, улицах, в помещениях), а в заведениях играла живая музыка, звучало большое количество радиостанций с программами на испанском и английском языках, шли вечерние и ночные эфиры.

Возможно, что на тот момент в России существовало не меньше радиостанций, чем за рубежом, но такого разнообразия уличных музыкантов у нас точно не было. На родине мне было некогда заниматься чем-то еще помимо учебы и спорта, поэтому в Испании, когда появились свободные часы, я заметил музыкальное наполнение жизни и праздничную атмосферу вокруг.

Когда слушаешь много разной новой музыки, выбираешь ту, что нравится больше, постепенно появляется своя фонотека. Ты интересуешься известными диджеями, играющими твою любимую музыку, погружаешься в творческие программы, которые они ведут на радиостанциях, и затем собираешь свои треки. Ты начинаешь анализировать то, что звучит вокруг тебя, представляя, что мог бы сыграть другой трек или не сыграть вот этот, а, быть может, вовсе поставил бы что-то совершенно иное. Так, не замечая этого, ты постепенно с головой погружаешься в музыкальную жизнь. И пути назад уже нет.

В 1998 году я вернулся в этот город снова, а в 2000 поехал в Дюссельдорф (Германия) на летние обучающие курсы и проводил время в студенческом кампусе. Там были своя университетская радиостанция, оборудованная студия со всем полагающимся диджейским инвентарем — пультом, вертушками и прочими музыкальными девайсами — словом, простор для творческой натуры. И, конечно же, я приобщился к этой улично-музыкальной деятельности, в которую было погружено все студенчество. Познакомился с аппаратурой, некоторыми диджейскими приемами, изучил разные музыкальные жанры, завязал знакомства. Я узнал весь процесс создания музыкального трека. «Электронная» Германия на тот момент разделилась на два больших музыкальных лагеря: техно и хип-хоп. Я выбрал, скорее, первое.

После возвращения домой и локальной практики к ноябрю 2001 года я отыграл свой первый публичный сет. С этого момента фактически и началась моя диджейская деятельность, когда меня ставили на «серьезные», «взрослые» вечеринки (не на студенческие), проходящие каждую пятницу-субботу в клубах. Это был, условно говоря,  «ранний период» моего творчества.

Следующий этап — появление «Русской кибернетики». Это произошло на 7-й год моего диджейства и через 3 года после выхода нашей первой авторской виниловой пластинки 4Mal в Великобритании. Конечно, тогда ни о каком всероссийском статусе «Кибернетики» речи не было.

Российских музыкантов, кто создавал свою электронную музыку за пределами РФ, в 2000 годах можно было пересчитать по пальцам. А российские музыкальные издательства, по большому счету, ориентировались на массовый коммерческий рынок, создавая ремиксы на популярные и востребованные большинством публики хиты, чтобы захватить и радийный, и клубный сегменты. Сбалансированного, структурированного музыкального рынка в те годы в России еще не было.

Мне сильно хотелось развиваться дальше, узнавать больше о любимой музыке. Я чаще знакомился с западными коллегами по цеху, которые тоже делали свои первые шаги на музыкальной арене. Постоянно поддерживал с ними связь, и сейчас это делаю. Мы регулярно встречаемся, общаемся, советуемся, обмениваемся опытом. Возможно, так я «примелькался» на клубных тусовках, в том числе международных, как электронный музыкант и диджей.

В начале 2008 года Вячеслав Муравьёв и Дмитрий Искорцев, авторы и ведущие еженедельного радиошоу «Full House» на екатеринбургской радиостанции «Пилот», предложили мне курировать часовую рубрику, которая выходила бы в эфир на FM раз в месяц и была посвящена новой российской музыке. Я согласился. И буквально после двух месяцев эфиров мне отдали уже не 1, а 2 часа, потому что аудитория радио отреагировала на новую программу одобрительно, выдав объёмную обратную связь.

В течение первого года вещания «Кибернетики» мы поняли, что FM-радиоэфиров на Урале недостаточно — в стране много крупных городов, где с Интернетом всё в порядке, специально для их жителей мы запустили подкасты. Безусловно, и сегодня существуют в России города, которые не имеют полного 3G/4G покрытия, где нет 100-мегабитного интернета, поэтому мы не уходим с FM-волн. Аудитория подкастов откликнулась мгновенно — к нам присоединились люди из других областей и регионов страны. Они присылали нам свои музыкальные наработки, интересовались музыкальными новостями. Так появилось сообщество «Русская кибернетика» — небольшой кружок музыкантов, кто участвовал в наших радиоэфирах со своими произведениями, и увлечённых слушателей.

Конечно, на тот момент ни о какой организационной деятельности в оффлайне речи не шло. Я был музыкантом, диджеем, у нас был дуэт 4Mal с Антоном Гузевым. В первую очередь мы занимались своей музыкой, я вел программу на радио и периодически выезжал выступать в клубах.

Проект «Русская кибернетика» зародился с приглашения моих коллег Вячеслава Муравьёва и Дмитрия Искорцева вести часовую рубрику с обзором новой российской электроники на радио «Пилот».

Вокруг нас стало формироваться сообщество музыкантов и диджеев, которые уже знали о наших первых зарубежных треках — и к ним было определенное внимание, они появлялись в сетах серьезных диджеев с мировыми именами, это придавало 4Mal определенный вес в российской музыкальной индустрии.

Коллеги-музыканты начинали узнавать, что мы можем рассказать о них и их работах на радио, а наши слушатели — что у нас есть уникальный контент (отличный от массы других диджеев, игравших, в основном, западные хиты), он и привлекал внимание слушателей на радио.

А кто они — «ваши» слушатели?

— Наверное, большинство из них — это люди, которым нет 30 лет, потому что у клубной публики есть тенденция основательно обновляться каждые 2-4 года, и каждый диджей должен быть готов к регулярной профдеформации.

Она заключается в том, что диджеям кажется, будто бы всем интересна ночная жизнь. Я провожу в клубах 50-51 уик-энд из 52-х в году. И я не представляю себе какого-то другого образа жизни, кроме как клубного в пятницу, субботу, а часто в четверг и воскресенье. И когда случается так, что по каким-то причинам один из клубных вечеров у меня свободен, я испытываю тревогу и дискомфорт, в то время как остальным людям уже, возможно, клубная жизнь стала неинтересной. Например, публика, которая слушала радио «Пилот» в 2008 году на старте «Кибернетики», была завсегдатаем клубов, в большинстве своем сегодня уже совсем никуда не ходит, а те оставшиеся 10% если и выбираются окультуриться, то только раз в квартал или даже полгода. Для такой публики отлично «заходят», например, ностальгические хаусовые вечеринки.

Эту тему хорошо проработали Илья Тенин, в прошлом арт-директор клуба «Люк», и Андрей Плотников. Они организовывали вечеринки «Люк Lovers», сначала раз в год, затем чуть чаще. В 2003-м году клуб закрылся, но и спустя 16 лет подобные мероприятия собирают аншлаги.

Поэтому говорить о том, кто наша аудитория сегодня — достаточно сложно, потому что большинство этих людей я вижу только на вечеринках, они постепенно меняются, увеличивается и число интернет-слушателей. Последние приходят к нам, в том числе, из определенного протестного чувства к тому, что им навязывают радиостанции и телеканалы. Доля интернет-аудитории в последнее время растет очень быстро.

Появляются тематические паблики, каналы на Ютьюбе, интернет-пространство пестрит разного рода рекламой, создаются платные «посевы», таргетинг, выделяются большие спонсорские бюджеты, людям навязывают новых исполнителей и артистов. И часть слушателей приходит к нам, чтобы свободно выбирать из «кибернетических» эфиров, ведь у нас абсолютно иная редполитика, мы независимы от лейблов, каналов и компаний, не ограничены спонсорскими контрактами, и нами сложно управлять.

И действительно, то, что звучит в нашей программе, не появляется больше нигде или появляется, но гораздо позднее, так как за годы существования проекта мы заработали определенные репутацию и статус. И слушатели нашего эфира уже знают, что в нашей программе обязательно прозвучит какой-то трек, который появился у нас суперзаранее. Зачастую лейблы, компании или отдельные музыканты отправляют нам свои музыкальные композиции с просьбой, чтобы мы представили их в своей программе (в качестве анонса перед выходом альбома, сбора первичной обратной связи и другого промо).

А сегодня самое новое — это самое привлекательное и востребованное

Поэтому, если вдруг вы издаёте свой музыкальный альбом в декабре, то в первую неделю января слушатели уже посчитают его «старьём». Выпускайте альбомы весной, тогда у вашей аудитории будет больше шансов его послушать без предубеждений в течение года.

Как вы ищете музыкантов, о которых рассказываете, музыку которых включаете в эфире?

— В основном это входящие запросы от музыкантов, кто обратился к нам с просьбой послушать их музыку. А также те, которых мы встретили на вечеринках, увидели и послушали их работы в интернете. Это, в основном, те молодые ребята, у которых глаза горят, есть мотивация перед огромным новым большим миром.

Прекрасно работает в этом случае «сарафанное радио». Артист, которого мы пригласили в эфир для интервью, обязательно выложит пост на своей страничке в соцсетях, что побывал в гостях в «Русской кибернетике», и почти автоматически это означает, что нам вскоре напишут несколько музыкантов из его круга общения и попросят послушать их треки.

Жень, расскажи, пожалуйста, о самом процессе создания авторской музыки и радиопрограммы.

— Начну с подготовки радиошоу, так как этот процесс наиболее формализованный и почти стандартный.

Леонид Парфенов в одном из своих интервью как-то сказал, что в понедельник утром он приезжал в редакцию опустошенным, потому что все, что он делал на прошлой неделе, за выходные сгорело в «эфирной топке». И в понедельник снова приходилось искать темы, сюжеты, гостей, давать задания корреспондентам, съемочным группам, садиться за сценарий, потом монтировать — и так до воскресенья. А потом цикл повторялся снова и снова. Все это я прочувствовал на себе, когда готовил программу для эфира.

Собирая программу для радио, всегда ощущаешь дефицит новой хорошей музыки. Но у меня стабильно есть 2-4 опорных трека, которые я нашел и оставил про запас или их только что прислали. Я знаю, что в программе именно на них я сделаю акцент в ближайшем эфире, так как они чем-то отличны ото всех остальных композиций. Эти 4 опорных трека — якори, скелет всей программы. Все остальное я дособеру за несколько оставшихся дней, отслушивая попадающиеся или присланные музыкантами треки. Гуляя по просторам интернета, по тематическим пабликам, иногда я удивляюсь, что мог не слышать раньше тех или иных композиций.

И вот недостающие треки найдены — всего в среднем штук 10-15 для часовой программы. Дальше начинается их музыкальный анализ. Вот есть пара очень сильных композиций, остальные средние или выше среднего. И они могут оставить сильное впечатление вкупе с другими, если их грамотно выстроить, вырезать только сильный момент, сократить, добавить — словом, на этом этапе включается магия монтажа. И ты можешь, точно кубики, переставляя треки и их фрагменты местами, составлять плейлист, регулировать настроение, выстраивать полотно композиции, прикидывать драматургию, учитывать энергетику каждого из них.

А потом, слушая готовый монтаж, понимаешь, что 15 соединенных друг с другом песен дают не то, что 15 по отдельности, а больше, потому что они каким-то волшебным образом между собой перекликаются, склеиваются, создают нужное настроение, энергетику, атмосферу, взаимодействуют между собой, воздействуют на слушателя, сообщая им идею музыканта. И те же самые треки, взятые и прослушанные по отдельности, такого волшебного воздействия на зрителя не оказали бы.

Программа для радиоэфира всегда собирается в режиме легкой или сильной паники, когда треков катастрофически не хватает и приходится их искать. А потом смотришь на готовую программу и радуешься, какие же музыканты молодцы.

Авторская музыка, в отличие от радио-программы, не ограничена временными промежутками. Если создаешь подкаст, то выпускаешь его, как появится желание, то есть в любой момент. Ты можешь отправить его в 11 вечера пятницы или отложить до следующей среды до обеда, когда у тебя появится время. Но радиоэфир дисциплинирует, так как нет ничего страшнее, чем сделать повтор прошлого эфира, — всегда найдутся бдительные слушатели, которые обязательно укажут на вашу оплошность. И это заставляет нас работать в графике.

Знаю случай, когда у моего коллеги музыканта убрали час FM-радиоэфира в неделю, и ему стало трудно дисциплинировать себя, он перестал записывать миксы. А благодаря графику удобно держаться в рабочем тонусе. Этого не скажешь о работе над авторской музыкой, там бесконечное творческое поле и никаких временных рамок.

У большинства артистов есть обязательства перед лейблами и звукозаписывающими компаниями, издательствами. Им обязательно необходимо, например, раз в год выпустить хотя бы по одному альбому. В эпоху стриминга количество прослушиваний и крутость альбома не так важны, как его новизна. И музыкант выполняет это требование, выдавая публике по альбому в год. Пожелания компаний соблюдены, значит, у артиста все хорошо, лейбл им занимается, инвестирует в его имя, помогает, но артист не может замолчать на несколько лет и уменьшить своё ежедневное присутствие в музыкальной индустрии, как, например, в свое время это делали Chemical Brothers или Daft Punk.

Поэтому, создавая авторские треки, музыканту приходится дисциплинировать себя самостоятельно, чтобы не терять тонуса. Правда, сейчас я перестал гнаться за каким-либо количеством или крупными лейблами, так как уже достаточно много испробовал в аудиопроизводстве, хотя у меня осталось много интересных идей, приемов, стилистических ходов, музыкальных фишек, которые я обязательно буду испытывать на новой музыке.

Когда во мне созревает какая-то идея — не важно, чем навеянная — я фиксирую ее и начинаю разбираться, как ее реализовать технически, как оформить идейно. И на выходе получается какой-то новый трек или ремикс, который становится отчетным перед самим собой и слушателями, чем, например, я занимался эти три месяца молчания, что нового изучил и применил в создании своей музыки.

Я выпускаю новый трек, как ученый, публикующий свое открытие в каком-нибудь научном журнале, отчитываюсь перед собой и слушателями, что нового узнал, чему научился, как потренировался и удалось ли мне воплотить задуманное в действительности.

Наверняка ты самообразовываешься и чем-то вдохновляешься, чтобы развиваться и творить настоящую и востребованную музыку?

— Конечно, развиваться, расти профессионально надо обязательно. Пробовать новые фишки, ходы, идеи, учиться у своих коллег новым приемам, исследовать интернет и мир вокруг себя. То есть находиться в постоянном поиске.

А вдохновение, порой, появляется из ниоткуда. Одной песни достаточно, чтобы она зарядила энергией и направила ход мыслей в нужное русло. Например, лет 7-8 назад у нас был разговор с российским радио- и телеведущим, диджеем Александром Нуждиным. Он говорил, что подписан на всех любимых музыкантов в соцсетях, и для вдохновения ему достаточно пролистать ленту своих друзей в фейсбуке. И потом из просмотренных и прослушанных, а также прочитанных фрагментов почерпнуть идеи для будущих эфиров.

Наверное, почти у всех этот процесс происходит примерно одинаково. Лично я стараюсь посещать мероприятия, связанные не только с электронной музыкой. Находясь в деловой поездке, когда у меня есть свободный вечер, я обязательно иду на какое-то музыкальное мероприятие в другом городе или стране. Так, за последнее время я побывал на концерте Веры Брежневой, Даниила Крамера, на хип-хоп вечеринках, рок-тусовках, сходил на фильм «BEEF», уловил режиссерский взгляд на историю русского хип-хопа, попытался осмыслить увиденное. Несмотря на то, что фильм — скорее «междусобойчик» Ромы Жигана и его друзей, нежели всеобъемлющее исследование, через лет 10-20 он будет иметь определенную культурную ценность, как документ эпохи, так как раскрывает точку зрения поколения на хип-хоп тех дней.

Чтобы вдохновиться, я черпаю информацию отовсюду, не только из электронного мира.

У каждого музыканта — свои методы вдохновения, кто-то, может, употребляет стимуляторы. Я обхожусь без них, но прекрасно понимаю тех, кому это необходимо. Представьте себе, у артиста за 5 дней 4 больших выступления в разных городах, и в каждом из них зрители ждут от него фонтана позитива, бурю эмоций и энергии, а артист уже на пределе, он уже лет 20 на сцене или, наоборот, всего 2 года в индустрии и полностью выжат.

Но употребление веществ рано или поздно закончится для музыканта внезапно и трагически, не стоит впускать эту привычку в свою жизнь.

А еще у музыкантов может быть страх, что на пятки им наступает молодежь, конкуренты, и если они откажутся от одного выступления или концерта, то их уже больше не позовут на следующие, а пригласят кого-то моложе или сговорчивее. Именно по этой причине ты должен выступать везде, куда тебя зовут, таким образом, накручивая себя, мотивируя, что если не согласишься, то тебя опередят конкуренты. В таком искусственном поддержании вдохновения тоже нет ничего хорошего.

Самое светлое и позитивное вдохновение, которое происходит естественно, это различные поездки по миру, наблюдение за людьми, обстановкой, окружением, музыкой, предметами. Все это прекрасно впитывается сознанием и порождает новые треки. Ты знакомишься с миром, начинаешь различать нюансы подходов к музыке и вкусов аудитории разных стран, городов.

Любой музыкант может получить профессиональное образование, как в вузе, так и на спецкурсах, семинарах, вебинарах. Например, Валерий Леонтьев читает курс в США по музыкальному бизнесу и продюсированию на английском языке. Надо только правильно выбрать нужный для развития обучающий курс.

Ты говорил, что подготовка программы для радио — это бесконечный цикл, тебя это не угнетает? Не становится скучно?

— Нет, ведь у меня постоянный приток новой информации, музыки, людей. Например, нашел сам или прислали интересный трек. Начинаю в нем разбираться, в нем молодой музыкант использовал интересный прием/переход, так никто не делает, а вот он сделал. И тут я задаюсь вопросом, как он до этого дошел, откуда взял. И хорошо, что есть возможность спросить самого музыканта. А он, возможно, даже ответит. Анализ музыкальных треков — увлекательная штука. Этому способствует и быстрая смена моды. Меняются тренды, меняется музыка.

Так что никакой скуки в нашем деле быть не может.

Недавно мы готовили спецвыпуск «Русской кибернетики» (#10yearschallenge). Сначала мы, как все, нашли свои фото 2008 года (естественно, диджейские), но потом пошли дальше и сделали сам выпуск, хитро чередуя в нём треки 2008 года и 2018-го. Получилась довольно яркая программа. Мы предложили нашим слушателям сыграть в «угадайку», определив годы создания треков.

Собирая программу, мы поразились, что из музыкантов 2008 года примерно 10% дошло до наших дней, в том смысле, что не сошли с дистанции, а продолжают что-то сочинять и издавать. То есть за 10 лет почти полностью обновился состав артистов.

О запасном выходе. Я в любой момент могу сосредоточиться на своей основной работе и применять профлингвистические знания. Например, переводить тексты, документы или быть переводчиком на деловых встречах.

У вас бывают, как у танцоров, диджейские баттлы?

— В полном смысле этого слова, нет, не бывают. Хотя молодежь балуется околобаттловыми мероприятиями, но на них скучновато, потому что техничные диджеи, на мой взгляд, остались только в хип-хопе. Иногда меня приглашают в жюри на различные конкурсы, как правило, одна-две «звездочки» там обязательно есть.

В последние годы так получалось, что в диджеи шли затем, чтобы показать свою статусность перед друзьями, похвастаться крутизной, например, перед девочками. Понимание диджейства как такового исказилось, теперь диджей — почти что рэпер, а вообще рэперы уже намного популярнее диджеев. Большинство приходило за соцкапиталом, в поисках возможности стать центром большой модной тусовки, стать популярными и востребованными. И такие диджеи отталкивались вовсе не от музыки, а от своей статусности и модности.

Поэтому большинство сегодняшних баттлов скучны — на них приходит в основном технически не подготовленная молодежь, которой еще откровенно рано вставать за пульт на публике. В Москве в течение всего сезона проходят большие хип-хоп тусовки для диджеев и коллекционеров пластинок, например, «Сила винила» и другие. Там не только продают, покупают и меняются винилом, но и соревнуются в технических умениях. Радостно, что в мире клубной электроники сейчас опять стали модными виниловые пластинки.

Люди стали чаще собираться на скретчи — те самые «виу-виу» руками, умение делать которые и делает диджея «настоящим» диджеем в глазах большинства неподготовленной публики. Но за пределами хип-хопа сегодня, на мой взгляд, нет сопернического и состязательного духа. Скорее, это передача опыта или совместное полезное времяпрепровождение.

Как справляешься с плохим настроением? Есть ли сила в музыке?

 — Со временем я научился абстрагироваться. На работе я работаю, полностью погружаясь в музыкальный мир, если что-то у меня стряслось, подумаю об этом позже, когда приду домой.

А музыка имеет огромную силу, в ней можно утонуть, она мотивирует и наоборот.

Можешь назвать парочку талантливых диджеев и рассказать, чем они особенны, ведь у каждого музыканта есть свой стиль.

— Главная «фишка» любого диджея — его уникальная фонотека. На моей памяти были случаи, когда резиденты клуба играли практически одинаковые сеты друг за другом на одной вечеринке. Потому что скачивают музыку в одних и тех же пабликах, а сеты друг друга не слушают, и в клуб приезжают за 5 минут до начала своего выступления. И прямо на вечеринке арт-директор топает ногами, кричит и ругается, мол, почему один за другим идут повторы треков. По содержанию сеты этих диджеев, как и 300 подобных им в других городах, ничем не отличаются друг от друга. Поэтому уникальная фонотека — прежде всего. Хотя сейчас встретить какую-то особенную музыку — редкость. Профессиональная диджейская аппаратура сегодня настолько совершенная, что позволяет не делать ошибок во время сведения треков и позволяет плавно комбинировать одни композиции с другими, используя нужные эффекты.

Возможно, в хип-хопе или на скретч-вечеринках, где еще осталась работа с пластинками вручную, может родиться что-то особенное, а в целом пространства для импровизации не осталось…

В итоге задача диджея — собрать классную фонотеку, постоянно ее обновлять, иметь всегда при себе и обладать навыками психолога. Во время выступления диджей смотрит на реакцию публики, улавливает ее настроение и старается сделать так, чтобы всем было комфортно и приятно. На конкретное мероприятие серьезные организаторы заранее пишут диджею техзадание, которое он учитывает при подготовке своего музыкального сета. Так, музыкальная подборка, например, на презентации Maserati отличалась от той, что я сыграл на Дне города.

И все-таки, есть ли у нас лучшие музыканты/диджеи?

— Конечно, есть, но, чтобы всех их перечислить, понадобится составлять большой список. Например, в год через «Русскую кибернетику» проходят около 500 авторов, из них, допустим, 50 — лучшие. Хотя в нашем проекте и нет конкретной системы оценки. В целом, за все время существования проекта хороших музыкантов встретилось нам, думаю, примерно 200-300.

Многие из них сейчас хороши, но есть большая вероятность, что со временем они забросят музыку и займутся чем-то другим. Такие случаи нередки.

Поэтому мы стараемся не строить каких-то длительных планов на артистов, так как все это может закончиться гораздо раньше. Несмотря на краткосрочные планы мы все-таки выстраиваем с нашими музыкантами хорошие человеческие отношения вне зависимости от их личных планов на жизнь.

Мы не имеем права заставлять или уговаривать их оставаться в проекте, выступать на мероприятиях, создавать музыку, потому что понимаем, у каждого из них свой путь, свои приоритеты, и мы их уважаем.

Причины ухода музыкантов из проекта могут быть разными:

- человек устал от электроники и уходит в другой жанр,

- человеку надоело заниматься музыкой вообще, он хочет заняться совершенно иным,

- он переезжает в другой город, другую страну, где не сразу адаптируется,

- или он хочет заниматься музыкальным производством, но времени совершенно нет, так как основная работа целиком его поглотила.

Словом, причин для ухода музыкантов из индустрии — множество. И один немаловажный аспект — наши музыканты, в большинстве своем, не получают достаточных денег за свое мастерство, их деятельность не может быть «настоящей» и «основной» работой. Например, наш проект не получает ни спонсорской, ни государственной поддержки, а существует только в качестве сообщества по интересам, в котором каждому из участников мы даем профессиональную поддержку (когда на это есть запрос), опыт и те ресурсы, которыми обладаем сами (возможность, чтобы его музыку услышали, о нем узнали, его пригласили на какое-то мероприятие в качестве диджея).

В конце года мы традиционно подводим итоги года, на котором отмечаем 50-60 успешных и интересных музыкантов.

Наша музыкальная редакция собирает базу данных музыкантов разных лет. У многих мы берем интервью (озвучиваем в эфире информацию о музыканте, его дискографию, достижения), и оно хранится у нас в базе и звучит в программе. Она помогает не только найти нужного музыканта в летописи времени, но и проанализировать насколько он вырос в своем мастерстве.

Музыканты тоже бывают разными. Например, Алексей Alfoa пишет интересную музыку, а днём работает на заводе. Он многого достиг сегодня и ему уготовано еще более яркое музыкальное будущее, но он предпочитает остаться работать на заводе, потому что развивается и в дневной профессии. Мы часто слышим аргументы в духе «здесь, в моем городе такой вид на лес хороший, все родное, знакомое, а что я там, в Москве буду делать». И авторы продолжают творить, по-прежнему сохраняя дневной образ жизни…

Подобные примеры есть. И мы ими вдохновляемся.

Наверняка у вас есть какой-то чек-лист для «входящих» авторов?

— Да, есть. Сегодня нам помогает сервис с досками для совместной работы (trello.com) — проект-менеджер, в котором представлена вся информация о музыкантах, это классическая канбан-доска. Каждый в редакции имеет доступ к карточке с эпизодом радио-шоу. По мере подготовки нового эпизода участник команды после того, как выполнит задачу, закрывает нужные пункты в чек-листе.

В каком состоянии находится современная электронная музыка в России, на твой взгляд? Проявляется ли граница государств в стилях этой музыки? Или электроника — продукт глобализации?

— Современная российская электронная музыка, безусловно, отражает национальную специфику её авторов. Посмотрим на популярную сцену. Известные всем песни «Рюмка водки на столе», «Как упоительны в России вечера» и другие «заходят» старшей русскоязычной аудитории сразу же. Для каждого поколения россиян свои «Рюмки водки на столе». Русскоязычному человеку близки и приятны определенные мелодические, структурные ходы, а, например, другие, понятные европейцам, здесь не сработают.

В Испании и Португалии, например, нельзя представить себе музыку без перкуссий, ритмов, барабанов и акустических элементов.

То, что «зайдет», условно говоря, в России, будет неприемлемо в Чехии или Болгарии, США, Японии или Южной Корее. В каждом жанре есть приемы, которыми пользуются авторы во всем мире, и есть особенности национальных сцен, местных предпочтений. Это должен изучать и учитывать каждый композитор, если его цель — быть понятным и востребованным.

Что касается современного состояния электронной музыки в России, то мы надеемся на позитивные сдвиги в развитии этого направления. Потому что сейчас российская сцена находится в сложной ситуации — она лишена достаточного финансирования, в то время, как наши, например, немецкие коллеги получают поддержку от государства, работая в качестве индивидуальных предпринимателей-музыкантов. Они, к примеру, получают налоговый вычет, покупая новые инструменты, так как они — это средства производства и необходимы им для работы. Немецкое, голландское государства вкладывают большие ресурсы в поддержку творческих профессий, в том числе современной музыки. В России пока не так.

С одной стороны, табачных и алкогольных спонсоров в музыкальной индустрии, благодаря которым происходили масштабные вечеринки и общество узнавало о новых звездочках, существенно ограничили. И с другой, — сейчас музыкальное творчество не получает никакой финансовой поддержки. Вернее, она есть в сфере классической, академической музыки.

Понятно, что сегодня государство занимается более актуальными и насущными вопросами, руки до современной музыки не дошли. Но мы надеемся, что все-таки дойдут и до нее. Например, организуют творческие центры по стране, чтобы молодые музыканты могли пробовать свои силы и экспериментировать на таком дорогостоящем композиторском и диджейском оборудовании, которое иметь каждому музыканту не по силам, а без него развиваться и что-то творить невозможно.

Очень многие до сих пор поддаются стереотипам из 90-х, что профессия диджея связана с ночной жизнью, наркотиками, развратом и алкоголем. В реальной жизни это давно не так. Диджей сегодня — это, в первую очередь, профессионал, работающий семь дней в неделю. Пять дней он готовит новую музыку и два дня играет ее. Если кого-то смущает, что все диджейские события происходят по ночам — нет возражений, кто мешает начать делать их в вечернее время?

Проиллюстрирую важность поддержки на таком примере. Министерство культуры РФ объявило 2019 год Годом театра. В 2018-м московский Малый театр, который 100 лет не вывозил свою постановку «Женитьбы», выехал на Урал. И два дня подряд собрал в Екатеринбурге полный зал. Для этого, насколько я знаю, театр вывез всю команду, около 100 человек! И усилия того стоили, люди увидели любимую гоголевскую постановку. Если бы театр гастролировал на собственные средства, то, чтобы окупить хотя бы расходы труппы, билеты на постановку были бы  дорогими. Но это мероприятие поддержало государство и таким образом сделало возможным, чтобы артистов из Малого театра увидели уральцы с обычным достатком.

Надеюсь, что государство разовьет соответствующую доктрину о поддержке российских электронных музыкантов, и дела в нашей сфере пойдут гораздо лучше, потому что молодые, начинающие авторы получат возможность погружаться, практиковать свои навыки в организованных специально для них условиях, центрах творчества. А дальше — и большие гастроли пойдут.

Кстати, в рамках международного фестиваля Ночь музыки и мы, и многие коллеги «электронщики» вели переговоры с академическими площадками, но получали примерно один и тот же ответ: на нашей сцене классического искусства смогут выступить только артисты схожей стилистики и жанра. Не все готовы даже обсуждать эксперименты.

Но есть и успешные примеры — деятельность «Другого оркестра», оркестра BACH, выступающих совместно с электронными музыкантами. На День города с оркестровой программой выступил петербуржец DJ Feel (Radio Record). Вместе они создали интересную интерпретацию многих эталонных произведений, в том числе, «Щелкунчика» и «Собаки Баскервилей». Очень хочется больше корреляций с классической музыкой.

У российских музыкантов особый путь — путь «вопреки», и саморазвитие.

У нас особый путь, тернистый и трудный, вопреки всему и вся. Мы покупаем дорогую, но такую необходимую аппаратуру для создания своей музыки, часто на вторичном рынке, чтобы как-то учиться и практиковаться. Клубы давно не запрещают, не устраивают облав, да это и не нужно сегодня, потому что до клубной жизни никому нет дела. Всем нужно как-то жить и на чем-то экономить, соответственно, на собственных удовольствиях и развлечениях. И когда публика выбирается раз в квартал на большие вечеринки, то клубы собирают аншлаги, и все-таки массово закрываются, они просто экономически не могут работать от случая к случаю. Пик популярности и востребованности диджея как образа и профессии тоже остался где-то там, в начале-середине 2000-х.Так каждый музыкант работает где-то у себя в квартире, саморазвивается и вне профессиональных студий создает шедевры, которые услышит только он и его ближний круг, плюс подключится и редакция «Русской кибернетики».

Каковы прогнозы по развитию электроники?

— Думаю, что без дополнительной поддержки она будет уходить все больше в тень, пока, наконец, не станет нишевым увлечением. Я уже фактически полжизни прожил, но так много хочется успеть, чему-то научиться, в чём-то передать опыт более молодым музыкантам, наступающим таким, как мы, на пятки. Хотя в России в клубной сфере, на мой взгляд, традиция передачи опыта или отсутствует, или не успела оформиться, и, так уж сложилось, что новое поколение забывает о старом мире и начинает строить свой новый с нуля.

На эту тему я часто слышу мнение, что в «гламурные нулевые» российские диджеи были востребованы и хорошо зарабатывали, но инвестировали в недвижимость, автомобили, брендовую одежду и развлечения, а не в элементы инфраструктуры — звукозаписывающие студии, лейблы, букинг-агентства, творческие союзы, чтобы другие, в особенности молодёжь, могла развиваться и самосовершенствоваться. На мой взгляд, каждый волен сам решать, на что тратить, но упрек этот  частично справедлив.

Я знаком с помощниками некоторых крупных бизнесменов, которые выделяют средства на молодежное и детское творчества, но делают они это незаметно, не афишируя свое благое дело. Думаю, в том числе, и поэтому быстрого развития в этой сфере нет, ведь общество не знает о существующих потребностях музыкальных школ и кружков в новом оборудовании.

Надо придать такие случаи огласке, чтобы окружающие вдохновлялись такими примерами меценатов и, в меру своих сил, помогали растить творческие поколения.

Где, на твой взгляд, сегодняшняя мекка электронной музыки в России и за рубежом?

— В России — ничего нового не скажу: в первую очередь, это Москва и Петербург, потому что туда уехало множество талантливых музыкантов из регионов и там же очень много площадок для выступлений. Так, в Москве регулярно действующих клубных музыкальных площадок около 500, а в Екатеринбурге — всего 5-10 (еще и зависят от формата мероприятия). Кроме того, далеко не для всей музыки на Урале и в Екатеринбурге, можно найти соответствующие сцены.

Хорошая, добротная музыкальная школа есть в Новосибирске, там же — один из многолетних флагманов — Максим Лязгин, есть ижевская школа (город советских инженеров, хотя большинство ассоциирует его с группой D-Pulse), уникальная пермская школа, обладающая самобытным стилем, много талантов в Самаре, Краснодаре, Энгельсе, Волжском, есть «кружки» в Пензе, Кингисеппе, Мурманске, северо-западном регионе с «холодной» и «колючей» электроникой. В Тюмени в свое время работала сильнейшая сцена, многие ее музыканты также переселились в Москву.

Европейские площадки особенны по-своему. Сосредоточены в Берлине, Праге, Будапеште, Лондоне, городах Португалии (Лиссабоне, Порто), Испании (Мадриде, Севилье, Барселоне), Грузии (Тбилиси с их прекрасными стихийными сценами), США, Южной Корее и Японии (ожидаемо, что большинство гастролирующих музыкантов там — приезжающие европейцы и американцы, а также местная сцена).

Что рекомендуешь послушать из современной электроники этой весной?

— Рекомендую слушать все, что подсказывают и советуют вам друзья и знакомые — живые люди, а не “искусственный интеллект" и «автоматические плейлисты». Доверяйте музыке, которую уже пропустили через себя не компьютерные алгоритмы, а настоящие слушатели.

Как вам удалось попасть на Ночь музыки?

— Нам сильно повезло — сотрудничаем с фестивалем с самого его основания. Два года подряд я работал с командой Евгения Львовича Горенбурга, которая организовывала фестиваль электронной музыки E-SET в ЦПКиО. На мероприятии я выступал со своим музыкальным «кибернетическим» сетом, а также в меру возможностей нашего проекта рекомендовал российских артистов в лайн-ап. В итоге сработался и подружился с оргкомитетом. Фестиваль прошел ярко и запомнился своим разносторонним репертуаром. Мы получили много одобрительных отзывов не только об иностранных звёздах, но и отечественных музыкантах и диджеях.

Потом та же команда Евгения Львовича в рамках своей программы развития занялась Ночью музыки. Они, к счастью, вспомнили обо мне и пригласили сделать свою площадку в сегменте электронной музыки. Я согласился, хотя и брал время на размышление, — ответственность большая, объём подготовки — тоже немалый. Так мы сделали первую площадку в «Донне Оливии» в Дендропарке, затем в Маккерони и в клубе «Линч».

На мой взгляд, такой формат бесплатного городского фестиваля в Екатеринбурге прекрасно прижился: каждая площадка, в том числе и наша, собрала свою аудиторию, а любопытство людей, посещавших разные площадки, привело к нам новых слушателей.

Теперь каждый год, присоединяясь к фестивалю, мы делаем шаги вперед, развиваемся, растем. Известность Ural Music Night за пределами одного региона хорошо прослеживается по возросшему событийному туризму, когда люди со всей России едут в столицу среднего Урала на эти июньские выходные.

Всегда было интересно, есть ли у диджеев дресс-код?

— Для определенных мероприятий, в соответствии с техзаданием организаторов, на вечер для диджеев, бывает, предусмотрен дресс-код: обязательный или рекомендательный. В остальных случаях я могу сам определять, в чем мне выступать. Внешность и образ диджея важны, но нельзя забывать, что неудобная одежда может стать причиной нарушения технической стороны сета. Например, если костю сковывает движения и не дает комфортно двигаться.

Сегодня публика привыкла оценивать картинку — в соцсетях вы в первую очередь смотрите изображения, чем включаете звук у видео и сторис. Теперь публика воспринимает диджея более целостно, как артиста, оценивает не только его музыку, но и поведение, визуальное самовыражение. Мои руки во время сета постоянно на аппаратуре, на первом месте — свобода движения. Поэтому я выбираю традиционные нейтральные вещи, в которых удобно выполнять свои прямые обязанности. И эти вещи не вызывают удивления или негатива со стороны публики. Некоторые мои коллеги диджеи, придумывают и шьют себе сценические костюмы, но я предпочитаю больше работать над фонотекой. Если заказчик требует от меня какого-то определенного образа для события, он привлекает стилистов, визажистов, и других профессионалов.

Кто этот костяк проекта «Русская кибернетика»?

— Диджеев-резидентов у нас нет, а, скажем так,  более постоянный костяк есть, да. Так как у людей очень быстро меняются предпочтения и приоритеты, мы стараемся душевно не слишком прикипать к диджеям и музыкантам, когда они приходят и уходят. Но и после их ухода мы поддерживаем с каждым из них человеческие отношения и всегда уважаем их выбор.

Я, как руководитель проекта, всегда говорю прямо, что развитие карьеры — это, прежде всего, индивидуальная работа каждого. Мы не продюсируем артистов и не ведём их личные карьеры, «Русская кибернетика» — это общие усилия каждого причастного.

Промо-группа — это не что-то уникальное, мы ничего не придумали, кроме репертуара. И сегодня мы — единственные в своем роде, потому что электронной музыке постсоветского и русскоязычного пространства посвящено очень много СМИ, пабликов, подкастов, тематических кружков, а мы занимаемся этим регулярно и системно уже 12-й год, а не на волне моды или протеста.

Основу нашей редакции сегодня составляют:

Евгений Свалов — электронный музыкант, диджей, радиоведущий.

Александр Киреев — арт-директор, музыкальный редактор, радиоведущий.

Антон Гузев — электронный музыкант, композитор.

Роман FCD Code — электронный музыкант, диджей.

Илья Пеутин — электронный музыкант, аудиоинженер.

Дмитрий Язовский — технический директор.

Ты говорил, что твоя аудитория постоянно обновляется, а кто она, эта современная молодежь? И как работать с ней, чтобы передать накопленный опыт, привлечь в свою сферу, зажечь на создание электронной музыки?

— Поясню, свое восприятие сегодняшней молодежи на личном примере. Однажды хорошая знакомая попросила меня «свести» ее сына-подростка лет 14-15 с концертной и клубной жизнью. Она позвонила мне и поделилась тревогой, что сын много времени проводит за общением в соцсетях, но не спешит встречаться с друзьями и подругами в оффлайне, не зовет в кино или в кафе. В общем, попросила меня сводить его на пару клубных тусовок под мою ответственность в надежде, что он ощутит радости социализации и живого общения. Я сдержал слово, обещание выполнил, но, кажется, там все осталось без изменений.

На мой взгляд, таких людей, причем, не только молодых, проводящих  жизнь в онлайне, становится все больше. Для них мы делаем прямые трансляции с наших мероприятий «Русской кибернетики», чтобы они смотрели выступления и слушали музыку, не выходя из своей зоны комфорта.

Для этого мы практически всегда устанавливаем на площадках трансляционный комплект. Наши стримы смотрит больше человек, чем тех, кто вживую пришли на мероприятия. Причин для этого тоже хватает: живут в других городах и странах, имеют план на вечер, не связанный с выходом из дома. Листая ленту новостей, они могут, например, увидеть репост трансляции у друзей, заинтересоваться и посмотреть ее. Меня часто упрекают за трансляции, мол, зря, так как поэтому-то часть публики к вам на вечеринки и не едет. А я считаю, что вода камень точит: сегодня они узнали о нас в прямом эфире, завтра еще послушают наши треки и плейлисты, а послезавтра придут на творческую встречу или на танцпол.

  С молодежью важно взаимодействовать через ее же каналы связи: сегодня это, прежде всего, соцсети и  видеотрансляции

Мы ведем группы в соцсетях, регулярно выкладываем посты, актуальную и познавательную информацию, музыку, новости, отвечаем пользователям на их запросы. Словом, делаем все, чтобы нашей аудитории было комфортно и интересно, будь то FM-радиоэфир, подкаст или текстовая и графическая информация. И всегда ждем любителей электронной музыки вне сети, потому что именно для оффлайна и проводится вся эта работа в интернете.

Тебе пригодилось филологическое образование в этом плане?

— Оно пригождается ежедневно. Благодаря моему знанию иностранных языков я могу без помех общаться с иностранными авторами, начиная с тех, кто только начинает свой музыкальный путь и интересуется русской музыкой, и заканчивая агентами, менеджерами и артистами, в том числе, первой величины, когда меня привлекают к организации событий в России и за рубежом.

Мне нравится общаться с ними не только стандартными фразами, но действительно быть в состоянии поддержать разговор о музыке, культуре, понимать их юмор, сомнения, особенности поведения. Так, например, европейцы не спешат высказываться, например, по гендерной тематике, так как со стороны социума может начаться травля и блокировка сотрудничества. Был случай, когда литовский артист Мариус Адомайтис высказал на своей страничке в ФБ свое мнение об ЛГБТ-сообществе. Сразу же его начали травить: с ним разорвали контракты агентства, аннулировали все выступления, несколько лет он, думаю, фактически существовал на хлебе и воде. Поэтому европейцы предпочитают или иносказательный язык, или совсем игнорировать отдельные темы.

Кроме того, лингвистическое образование помогает мне пользоваться зарубежной литературой по интересующим меня задачам в оригиналах, где индустрия ушла далеко вперед от нас. Если оперативно применить прочитанные в западных журналах, блогах, услышанные на конференциях материалы, можно иметь дополнительный успех в России, так как информация получена раньше кого-либо из российских коллег. Только не стоит забывать, что «здесь» что-то может работать совершенно не так, как «там», а то и не работать вовсе, но для вдохновения и оформления собственных идей это важно.

Я благодарен филологическому факультету за все.

Принцип непревращения творчества в работу.

Расскажи о творческих планах на будущее? Чего планируешь достичь в этом году?

— Творческие планы есть всегда и, в основном, они связаны с календарем событий. В 2019 году у нас уже обозначены и идут опорные мероприятия:

- 11-летие проекта «Русская кибернетика» (в Екатеринбурге прошел музыкальный вечер 15 марта, в Москве — 9 марта), которое уже состоялось.

- у нас запланированы гастроли в российские города, в том числе и столичные площадки.

- планируется ежегодная компиляция «Роботы в эфире», приуроченная ко дню рождения проекта. И скоро она увидит свет.

- участие в международном фестивале Ural Music Night в Екатеринбурге, на который от “Русской кибернетики” заявлены:

Евгений Свалов (4Mal),

Сергей Лозовой (DJ SL),

Сергей Leman,

Андрей Andy Weise,

Андрей Uchvat,

Артём Григорьев и Александр Бушманов (DJ-дуэт A&A).

Есть еще пара имен, которые пока остаются под вопросом — это иногородние артисты и мы сейчас как раз в процессе проработки из возможного приезда.

- осенью стартует клубный сезон, также пора готовиться к мероприятиям по России.

- планируем также зарубежные поездки с выступлениями. Унас довольно много русскоязычных друзей и знакомых, по разным причинам обосновавшихся за границей, в Европе и Азии, было бы здорово увидеться с ними снова. Например, Никита Забелин, Нина Кравиц живут в Берлине, Сергей Никитин — в Сеуле, Антон Кубиков — в Праге. Вести дела за пределами России — нормальная, понятная практика.

Мы тщательно готовимся к каждому выступлению, планируем наиболее подходящий репертуар, прорабатываем оргмоменты. У нас уже есть опыт выезда команды, например, в Тбилиси, Берлин, города Германии и  Испании, Швейцарию. Большинство этих дат — частные события или вечеринки, наша актуальная задача — чаще делать открытые события по билетам.

А еще мы ежедневно продолжаем рассказывать и миру, и жителям нашей страны о том, что в России живет очень много талантливых артистов со своим невероятным, самобытным стилем и, в меру своих сил, сглаживаем негативное отношение, возникшее на политической арене.

 Сегодня деятельность музыкантов и диджеев в проекте «Русская кибернетика» — это, скорее, свободное искусство, которое мы не делаем работой. Для систематической и упорядоченной работы есть редакция, которая помогает эффективно доносить результаты творчества. Мы занимаемся этим проектом с удовольствием, с легкостью. Радуемся, что никто нам не диктует, что мы должны делать, а что нет, о ком рассказывать в эфире, а о ком умолчать. И ценим это. Верим, что когда-то большие силы поддержат электронное музыкальное движение в России, но не сидим в ожидании, а ежедневно трудимся сами.